|
Собранные в этой книге
заметки появились в 1953- 1954 годах, когда автор - по милости Божией и
благорасположению настоятеля - мог чаще бывать и молиться в уединении. Это
объясняет, как возникло название, но ничуть не означает, что получилась
автобиография. Здесь нет ничего личного, частного, как нет и рассказов о
каких-то духовных приключениях. У автора, собственно, их и не было, а если бы и
были, он не доверил бы их бумаге. Перед вами всего лишь его раздумья о
созерцательной жизни.
Здесь, конечно, нужна
оговорка. Вполне может оказаться, что столь важное для автора совсем не важно
для людей, далеких от монашеского призвания. В этом смысле книга получилась
вполне личной. В ней есть и обобщения, и наблюдения en passant*, иногда почти
банальные. Эзотерического в ней нет ничего. И все же тому, кто писал эти строки
и ведет не вполне обычную жизнь, дороги его размышления об одиноком предстоянии
Богу, безмолвной беседе с Ним, о том, как, пребывая наедине с собой, мы бываем
связаны друг с другом. Добавлю в скобках, что для ордена, к которому автор принадлежит,
его образ жизни - совсем не идеал; в сущности, это - идеал отшельнический*.
С тех пор как появились эти
заметки, в жизни их автора, разумеется, многое переменилось, и некогда
высказанное им дало со временем самые неожиданные всходы.
В век тирании, когда человек
обесценен и унижен, должны быть услышаны все, кто здраво судит о его внутренней
свободе и праве быть наедине с самим собой. Бездуховная цивилизация губит
человека, оглушая его своим грохотом, и нельзя допустить, чтобы она заглушила
голоса ее неутомимых разоблачителей: христианских святых, восточных мудрецов,
подобных Лао-цзы и мастерам Дзен; мыслителей, подобных Торо, Мартину Буберу и
Максу Пикару. Легко говорить, что человек - «общественное животное». Это
очевидно. И все же никто не вправе превращать его в винтик безликого механизма
- светского или религиозного.
Общество, в сущности,
жизнеспособно лишь до тех пор, пока не посягает на одиночество своих членов.
Оно и зовется «обществом» только потому, что сложено не из масс или безликих
единиц, а из личностей. Личность же немыслима без свободы и ответственности, а
они, в свою очередь - без внутреннего одиночества, целостности, чувства
собственной реальности, способности отдать себя обществу или отказать ему в
этом даре...
| 
